 Год назад мы писали о странном случае в Цхинвале, где накануне выборов президента непризнанной Республики Южная Осетия (РЮО) был арестован бывший министр внутренних дел и председатель Верховного суда республики Алан Парастаев. В вину ему поставили подготовку покушения на президента РЮО Эдуарда Кокойты и сговор с грузинскими спецслужбами. В качестве доказательств зловещего заговора общественности были представлены граната, найденная под подушкой в доме Парастаева, и его собственное признание, сделанное явно после нажима следствия. Кроме того, в деле, которое суд начал разбирать в августе прошлого года, фигурирует аудиозапись: Алан Иванович якобы делится своими преступными замыслами с неким неустановленным лицом. Собственной экспертизы в непризнанной республике нет, запись отправили на российское Ставрополье. Но в деле акт экспертизы отсутствует (по словам адвоката В. Бестаева, ему в прокуратуре РЮО сказали, что экспертиза не подтвердила достоверность записи), копию же заключения адвокату не выдали, поскольку его ходатайство, направленное в Ставропольское УВД, не поддержал следователь. Судья В.М. Тибилова не разрешила адвокату знакомиться с фонограммой, поскольку он «гражданин другого государства», даже назначила закрытое судебное заседание.
Ну, во-первых, ставропольские эксперты – тоже не граждане РЮО. Во-вторых, запись – единственное доказательство, полученное до ареста. На основании его и задерживали Парастаева. Как же может адвокат защищать права арестованного, если ему не разрешают ознакомиться с документами, послужившими причиной ареста? В-третьих, абсурдно говорить о государственной тайне непризнанного государства, при этом не имея своего закона и определения гостайны.
Дело в том, что отставной юго-осетинский сановник, как и его адвокат, и много других жителей непризнанной республики, являются гражданами России. Даже судят в РЮО по российскому уголовному законодательству, правда, иногда его нарушая. Например, не допускают российских граждан-адвокатов, как нежелательных иностранцев.
Если же рассуждать не о юридических казусах, а по существу обвинений, вряд ли человек, хорошо знакомый с закулисьем местной власти, у которого к тому же сын сидит в тюрьме, по сути, заложником политического благоразумия отца, стал бы с кем-то обсуждать способы подрыва президента. Да еще накануне выборов, когда силовики стараются оправдать полученные средства, да еще с замминистра внутренних дел Грузии Амираном Месхели, да еще и получать от него 200 тысяч долларов на «дело». Кстати, где они?
И вот 27 марта 2008 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Южная Осетия приговорила Алана Парастаева к 18 годам заключения. Не за совершившийся теракт, а за недоказуемое намерение. Через 18 лет Алану Ивановичу исполнится 76 лет, вряд ли после тех избиений, которыми в ходе ареста ему повредили внутренние органы, он сумеет дождаться конца срока. На это, очевидно, и расчет.
На процессе не было свидетелей и представителей потерпевшей стороны, в качестве основного аргумента обвинения фигурировала все та же «царица доказательств» – видеопленка с признанием, да еще плюссомнительного происхождения аудиозапись. На суде Алан Иванович свою вину не признал.
 До этого судьбой Парастаева интересовался министр иностранных дел России Сергей Лавров, видимо, обеспокоенный шумом вокруг российского гражданина, поднявшимся после нашей публикации. Эдуард Кокойты заверил российского министра в том, что лично контролирует ход дела и не позволит применения недопустимых форм воздействия на обвиняемого со стороны правоохранительных органов. Не получается, однако, с контролем, если даже на суд в качестве вероятной жертвы не явился. Что уж говорить о «недопустимых формах»!
27 марта Парастаеву зачитали приговор. А 28-го в камеру цхинвальской тюрьмы пришли двое в масках, требовали от Парастаева согласиться хотя бы с одним из двух обвинений: в государственной измене или в подготовке покушения на Кокойты. Добром не получилось – стали избивать. Повредили ногу пожилому человеку. А потом его, по признанию начальника тюрьмы Виталия Газаева, перевели в залитый водой подвал, где давно уже, кроме крыс, никого не видели. Там Алану Ивановичу стало совсем плохо, 4 апреля пришлось вызывать в тюрьму «скорую».
К чему такое рвение уже после процесса? Объяснимо. Во-первых, адвокаты Парастаева обратились в Страсбургский суд, значит, необходимо или довести его до этого суда в необходимом состоянии, или не довести вовсе. Во-вторых, сейчас Южная Осетия пользуется приливом внимания со стороны России: после признания Косова Западом весь политический бомонд обсуждает «асимметричные меры», тут еще и на Грузию можно надавить, которая в НАТО собралась, а со своей территорией никак не разберется. Так что со всех сторон выгодно, чтобы прозвучало саморазоблачение «грузинского шпиона и диверсанта».
Дело Парастаева можно поставить в один ряд с другими подозрительными инцидентами, которые в дни такого повышенного внимания к делам республики учащаются в Южной Осетии. Скажем, во время выборов российского президента на территории РЮО, где, понятно, много российских избирателей, в селе Кохат прозвучал взрыв на избирательном участке. Мина была заложена в телевизор. А потом, тоже этой весной, УФСБ Северной Осетии и МВД непризнанной Южной совместно отчитались о поимке опасного диверсанта Мартина Дзагоева, якобы завербованного грузинскими спецслужбами для совершения терактов в РЮО. Кстати, Дзагоева, перед тем как удивительно вовремя поймать, удивительным образом выпустили на волю. Он ведь был осужден в Цхинвале за разбой на 12 лет, бежал, его подстрелили во время погони, но он все равно скрылся. И вот – найден накануне слушаний в российской Госдуме по вопросу возможного признания независимости РЮО и накануне Бухарестского саммита, на котором Грузия просилась в НАТО!
Все это большая, хотя и грязная, политика. Но как быть человеку, который не хотел иметь к ней никакого отношения, который ушел со всех постов, будучи одним из основателей непризнанного государства? Который не стал вступать в оппозиционные Кокойты общественно-политические образования и никогда против него не выступал? Очевидно, права старая поговорка: если ты не идешь в политику, она приходит к тебе на дом.
компромат kompromat compromat
|
| RSS
