Обвинение вердиктом суда осталось довольно, но не все пострадавшие им удовлетворены. Корреспондент НТВ Вадим Фефилов разбирался, откуда в России у ксенофобии корни растут. И выяснил — без коррумпированных чиновников и здесь не обошлось.

Сергей Беликов, адвокат Московской областной коллегии адвокатов: «А очень просто: голову налысо, небольшую бородку — не ту, которая у меня сейчас. Куртку „бомбер“, пятнистые штаны. И нормально во всех тусовках участвовал. Просто я никого не бил, вот за это мне сильно выдавали — мол, ходишь, ходишь, а дел не делаешь. Но я говорю: я, ребята, про вас писать буду».

Он изучал скинхедов как явление — изнутри. Две пары тяжелых ботинок износил, пока написал несколько брошюр. Сейчас заканчивает диссертацию «Молодежный экстремизм на примере скинхед-движения». Главная мысль о том, что явление приобретает самые крайние формы — серийных убийц в этой субкультуре раньше не было.

Осужденные на этой неделе члены группы Артура Рыно снимали расправы на камеры мобильных телефонов и вели страшную видеоотчетность в Интернете.

Семён Чарный, эксперт Московского бюро по правам человека: «Появляются какие-то профессиональные охотники. То есть если раньше были скинхеды, и у них все было более-менее спонтанно: ну, собрались, пива выпили, увидели таджика и решили — ну, побьем. А теперь люди специально уже выезжают именно на охоту. То есть, „увидим — убьем“, и уже без всякого пива. Четко, трезво и настойчиво».

Среди многочисленных жертв группы Рыно — люди самых разных профессий: строители и предприниматели, но обязательно — азиаты или кавказцы.

Сергей Беликов, адвокат Московской областной коллегии адвокатов: «Понимаете, когда много мигрантов, в любом обществе, даже в самом сытом, возникают вопросы: вы хотите нас заменить ими? Понимаете, многие так говорят».

Лев Гудков, директор «Левада-центра»: «Более половины населения России требует не просто ограничить приток мигрантов, но и в случае, если у них проблемы с пропиской, с регистрацией, принудительно высылать их из городов».

Рядовое утро рядового скинхеда в обычной «панельке» на окраине Москвы. Бравурные марши 30-х годов прошлого века должны настроить на нужную волну. Физзарядку под музыку Третьего рейха могут делать сегодня несколько десятков тысяч молодых людей по всей стране.

Семён Чарный, эксперт Московского бюро по правам человека: «Там собрались самые разные люди. Есть, конечно, и бедные ребята с окраин, а есть ребята из вполне состоятельных семей, их можно назвать „средний класс“».

Сергей Беликов, адвокат Московской областной коллегии адвокатов: «В Англии организации „Блотон хоннер“ и „Комбат 18“ эволюционировали в террористические группы, которые где-то лет 10 бушевали: письма-бомбы, убийства людей, которых они считали причастными к геноциду белой расы».

Перед распадом Советского Союза уровень межэтнической неприязни в Российской Федерации был ниже, чем в среднем в Европе, в два раза ниже, чем в Австрии, ниже, чем в Польше, Венгрии — примерно по шкале тихой Чехословакии и благополучной Германии. Но уже к середине 90-х случился резкий скачок этнической агрессии. И сегодня ксенофобия — дословно: неприязнь к чужим — в российском обществе стала острейшей проблемой.

Национальные диаспоры в российских мегаполисах — Москве, Санкт-Петербурге — образовались давно. Они динамично росли, укрепляли связи во властных структурах и стремительно богатели.

Константин Полторанин, руководитель пресс-службы Федеральной миграционной службы: «В начале 90-х и сейчас мы видим, что региональные власти отдавали на откуп достаточно серьезные торговые площади, рынки, за счет которых образовывался какой-то капитал. Он подкармливал симбиоз, подкармливал чиновников, берущих взятки. В то же время они могли по этим сумасшедшим коммерческим ценам покупать себе жилье». И сейчас этот предел — он переходит».

На тему предела, переходящего в «беспредел», сегодня пишут сотни блогеров в Интернете.

«Самое страшное, что в России в каждом городе есть рынок, или стоянка такси, или дискотека. Там национальные диаспоры давным-давно конфликтуют, исходя из банального принципа „свой — чужой“. Главное, что стороны объединяет уверенность — милиции все по барабану, а продажные чиновники — лишь флюгер финансовых потоков», — отмечают в Рунете.

«„Русские не идут на такие маленькие зарплаты“ — старая песенка продажных лживых чиновников. Как известно, московские РЭУ сейчас в массовом порядке берут на работу в дворники гастарбайтеров. Даже с учетом того, что работники РЭУ присваивают половину их зарплаты — тысяч по пять каждый, так почему не нанять русского в дворники на 15 тысяч? Я думаю, найдутся русские, которые даже из ближнего Подмосковья поедут в Москву на эти деньги и на готовое служебное жилье», — пишет блогер.

В московском Доме национальностей собираются люди в дорогих костюмах, хорошо говорящие по-русски. Они бежали от войны из Таджикистана в начале 90-х и добились успеха на чужбине. Обсуждают, что новые мигранты сильно портят имидж их родины.

Муким Майбалиев, председатель Фонда культурного наследия «Памир»: «Это то поколение, которое не знало историю, истоки и тот же русский язык. Понимаете, это самое страшное. Когда мигрант приезжает сюда и не знает русский язык, он не знает законодательство, он не знает, как себя вести, он не знает историю, культуру этого народа».

Им друг друга не понять. Расположившиеся на ночевку люди в замерзающем автобусе приехали пахать «от рассвета до заката». Известно, что каждый месяц они пересылают семьям по тысяче долларов в среднем. Местные работодатели и чиновники на их нелегальности зарабатывают больше.

Константин Полторанин, руководитель пресс-службы Федеральной миграционной службы: «Этот рынок достаточно сложный, он большей частью теневой, поскольку вокруг него достаточно много желающих получать крупные дивиденды. На одних только левых разрешениях и оформительской составляющей делается порядка 10 миллиардов долларов год».