За самоволку приговорили к расстрелу - 17 Января 2008 - НОВОСТИ ПРОИСШЕСТВИЯ КРИМИНАЛ КОМПРОМАТ ВОРЫ В ЗАКОНЕ

В отличие от подавляющего большинства сверстников уроженец Балтийска Андрей Борисов (фамилия изменена. — Ред.) хотел служить в армии. Даже не поддался на уговоры родных потянуть еще немного с призывом, чтобы уйти не на два, а на полтора года. «Мужчина должен побыть солдатом, да и Россию увидеть хочется», — строил планы парень.

— Увидел, ничего не скажешь, — горько вздыхает теперь его мать.

Комбат приказал принести пулемет

То, что они, как говорится, «попали», трое выпускников «учебки» поняли по прибытии в гвардейский полк, где им предстояло тянуть лямку дальше. Подразделение в тот момент как раз тренировалось на известном полигоне «Прудбой» в Волгоградской области. Днем форсировали Дон, а по ночам старослужащие шастали в близлежащие деревни за самогоном. Немного освоившись, решили отдохнуть от тягот и лишений военной службы и Андрей со своим товарищем Михаилом Леоновым. Но когда самовольщики уже возвращались в расположение части, наткнулись на командира своей роты и замполита.

— Офицеры заявили, что теперь с нами можно делать все, что захочется: расстрелять, утопить, повесить, в рабство продать, — вспоминает Андрей. — Не знаю, чего они так распалились, самоволки были в полку обычным делом. Пьяные были здорово, вот и начали куражиться.

По уставу за подобное воинское преступление «залетчикам» справедливо светила гауптвахта. Впрочем, о законных методах и главном принципе наказания сержантов — чтобы не уронить их авторитет перед рядовыми, в данном случае лучше не вспоминать. У отцов-командиров имелись собственные методы воспитания незадачливых младших командиров. Первым делом обоих раздели догола и поставили перед строем батальона по стойке «смирно». Потом в штабе заставили писать объяснительные. Тем временем все наличные офицеры части дружно придумывали наказание. Леонова решили… расстрелять.

— Комбат приказал принести пулемет и вставить в него ленту патронов, — говорит Борисов. — При этом майор истерически смеялся — говорят, эти припадки у него начались после Чечни. Спросил у Мишки о его последнем желании. Тот покурить попросил. Ну, дали ему сигарету, а потом вывели из палатки, и я услышал сначала длинную очередь, а затем дикий хохот.

Неуставное перевоспитание

Самому Андрею вовсе не было смешно, хотя одеться ему все же позволили. Парня приковали цепью к койке и, вручив фонарик, всю ночь заставляли учить статьи устава «Самовольное оставление части» и «Дезертирство». Зубрежка сопровождалась избиением, в котором приняла участие целая группа офицеров. Наконец, утомившись, они кинули младшему сержанту матрац и приказали спать. Это не было проявлением человеколюбия, просто на завтра была задумана еще целая программа «перевоспитания».

Самое популярное уставное наказание в армии — наряд вне очереди.

— После подъема меня одели в костюм химзащиты, — продолжает рассказ Андрей. — На спину повесили большой бак с водой и кружку. Чтоб если кто из батальона захочет пить, то я сразу бежал к нему. Потом накинули на шею поводок из двух брючных ремней и так водили по части. Вскоре я увидел Мишку — в точно таком же виде, только еще побрит наголо, а на лбу зеленкой звезда нарисована. Видно, следы «расстрела». Так нас с ним и выгуливали, словно собачонок, даже в туалет. Три ночи подряд меня еще и к койке приковывали за левую ногу. Она с тех пор часто болит, не знаю, почему.

Кроме этого, у парня возникли проблемы с носом — в результате офицерских «уроков» была искривлена носовая перегородка. Пришлось отправляться в медсанбат. Там Андрея и нашли представительницы волгоградского Комитета солдатских матерей. Оказалось, что Леонов сбежал из полка, обратился к правозащитникам и поведал обо всем, что произошло с друзьями на полигоне. Борисов тоже решил ничего не скрывать.

Впрочем, проведенная командованием проверка, как и следовало ожидать, нарушений закона не выявила. Комбат успел поработать с личным составом. Однако вскоре из батальона убежал еще один солдат, который также добрался до солдатских матерей и рассказал, как командирам удалось запугать рядовых гвардейцев.

— Возили меня после этого в прокуратуру, но я для себя уже решил, что постараюсь из этой части перевестись, службы там все равно уже не будет, — продолжает Андрей. — А вот с комдивом нормально поговорили. Он мне: «Рассказывай, как все было, не бойся, я не прокурор». Ну, я рассказал. «Что ж не убежал?» — спрашивает. Я ответил, что пришел служить, а не бегать. Он пообещал перевести меня в Камышинский учебный центр. Настоящий мужик, его и в полку очень уважали.

Командир дивизии — единственный из офицеров, о котором беглец вспоминает с теплотой.

Беглец с Дона

Свою часть младший сержант Борисов покинул 1 декабря 2007 года. На какой-то даче раздобыл гражданскую одежду. На товарняке добрался до Волгограда, потом тем же способом прибыл в Краснодар. 300 рублей, которые были с собой, кончились, и парень решил поискать какую-нибудь работу. Шабашил с каким-то цыганом, затем на стройке торгового центра, а в итоге попал в Адыгею на строительство частного дома.

— Меня взял один мужик, Игорь, сам когда-то в ВДВ служил, — вспоминает Андрей. — Я сразу понял, что такой не кинет. Про себя я особо не распространялся, говорил, что просто катаюсь по стране и в армии еще не был. Рассчитался он со мной по-честному. Вернулись в Краснодар, я купил билет до Ростова — если брать до Москвы, то требовали паспорт, а у меня даже военного билета с собой не было.

Но до столицы калининградец все же добрался. Просто не вышел в Ростове, поехал дальше. Благодаря славянской внешности беглеца, к нему у милиционеров, проверявших состав, вопросов не возникло. Уже из Москвы Андрей позвонил матери в Балтийск, сообщил о своем положении.

— Я ведь чувствовала, что с сыном неладно, — признается Ирина Михайловна. — Как раз в ночь на

1 декабря сон плохой видела. Вещим он оказался.

До Санкт-Петербурга наш земляк добирался уже проверенным способом — на перекладных, электричками. В аэропорту встретился с матерью и вместе они вылетели домой.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

— Сегодня парень находится в одной из воинских частей Калининграда, — сообщила «КП» адвокат Мария БОНЦЛЕР. — Его делом занимается военная прокуратура. Хотя Андрей и совершил воинское преступление, его подвигло на это отчаянное положение, в котором срочник оказался. Так что, по-моему, для начала нужно разобраться с теми порядками, которые существуют в полку, где до этого служил Борисов. Областной Комитет солдатских матерей держит эту историю на контроле, и, если будет необходимо, я отправлюсь на судебное разбирательство даже в Волгоград.