Приближается 15-я годовщина геноцида и этнической чистки в отношении ингушского населения Пригородного района и г. Владикавказа Северной Осетии, осуществленных бандами Северной и Южной Осетии под прикрытием российских войск. Войска штурмовали ингушские села, при этом "зачищенные" населенные пункты занимали банды осетинских убийц, грабителей и мародеров, совершавшие невиданные по жестокости преступления. Публикуем статью Ирины Дементьевой об этих событиях, выходившую в нескольких номерах газеты "Известия" в 1994 году.

___________________________

ВОЙНА И МИР ПРИГОРОДНОГО РАЙОНА

I. Casus belli

Исса Костоев, представитель президента России в Ингушской Республике, вернулся в Назрань днем 31 октября. В Москве ему не удалось сделать ничего из того, что он считал обязательным и неотложным. Следователь по особо важным делам российской прокуратуры, профессиональный аналитик, он видел внутреннюю связь событий, знал, чем все может кончиться, но предотвратить ничего не успел. Он много раз то через контрольное управление, то телеграммами просил президента принять его и не получил никакого ответа.

А из Назрани ему звонили каждый день. И каждый день новости были одна тревожнее другой.

Мчавшийся по сельской улице БТР задавил девочку-ингушку. Водителя следствие сочло невиноватым. Через день работник МВД Северной Осетии застрелил двух ингушей. Убийцу освободил из-под стражи прокурор республики. К толпе возбужденных ингушей прибыла группа осетинских милиционеров. В столкновении убиты три ингуша и два милиционера. Милиционеров хоронили с почестями, присутствовали сам Галазов и члены правительства...

Костоев видел, что осетинская милиция смело идет на обострение ситуации, и догадывался, кому и зачем это нужно.

Стихийное возмущение ингушей нужно было остановить, не дать втянуть себя в обреченную вооруженную борьбу. Безоглядные эмоции, а может быть, и честолюбие некоторых авторитетных ингушских деятелей толкали их в умело поставленную западню. 24 октября в Назрани на объединенной сессии трех райсоветов было решено блокировать въезды и выезды в ингушских селах Пригородного района, собрать добровольцев в отряды самообороны и подчинить их штабу в составе руководителей райисполкомов и ОВД.

Когда генерал юстиции Исса Костоев узнал об этом, он понял, что осетинское руководство получило в свои руки «казус белли» - повод к войне: создание незаконных органов власти на своей территории. Собравшийся на закрытое экстренное заседание Верховный Совет СО ССР предъявил ультиматум: немедленно разблокировать въезды и сдать оружие. Иначе это будет сделано силой.

Стремительное движение к гибельному краю мог остановить только президент. Ему через помощников переданы были Костоевым все документы. Но президент его не принял.

Наконец, казалось, повезло. На 27 октября Б.Н. Ельцин назначил встречу со своими представителями на местах. Костоев передал записку: со дня на день произойдет беда, выслушайте меня. Он еще не знал, что в этот день Верховный Совет Северо-Осетинской ССР утвердил положение о национальной гвардии и народном ополчении. Это было грубым нарушением Конституции, но с Конституцией в России никто никогда не считался. К этому дню было завершено вооружение самостоятельной североосетинской армии. Армию создают, чтобы воевать. Записка была единственной, не заметить ее было невозможно, и все же встреча не состоялась.

Через день совещание у Хижи, но председатель Совета безопасности северокавказских регионов Георгий Хижа имел очень смутное представление о предмете разговора. К чести Хижи, он довольно быстро признал это, и они договорились увидеться на следующий день, чтобы ему разобраться в предыстории проблемы. Костоев прошел, но и эта встреча не состоялась. Сказали - болеет. А утром - звонок из Назрани. Это было 31 октября - день, объявленный во Владикавказе началом ингушской агрессии.

Костоева взял на борт своего самолета генерал Саввин, вылетевший в Северную Осетию. Прямо из аэропорта «Беслан» Саввин на военном вертолете переправил его в Назрань. Уже там, вечером, Костоев узнал, что Хижа во Владикавказе.

ВЛАДИКАВКАЗ, 31 ОКТЯБРЯ 1992г.

Сергей Шойгу и Геннадий Филатов прилетели в Беслан на своем самолете поздно вечером. Гайдар позвонил Шойгу утром в Екатеринбург, где тот остановился по пути в Сибирь, и попросил немедленно лететь во Владикавказ. Между осетинами и ингушами, по словам первого вице-премьера, возник вооруженный конфликт, обстановка сложная, и председателю ГКЧС следует помочь вылетевшему туда вице-премьеру Хиже. Шойгу захватил с собой своего заместителя генерал-полковника Филатова.

Возбужденная толпа на площади перед зданием Верховного Совета требовала то отставки правительства Северной Осетии, то вмешательства армейского корпуса, но больше всего - вооружаться, захватывать армейские склады и вооружаться.

В кабинете председателя А. Галазова собралось все местное и приезжее руководство. Галазов докладывал Хиже ситуацию. Из доклада следовало, что рано утром ингуши напали на Черменский пост, разоружили воинское подразделение, захватили несколько бэтээров и движутся в сторону Владикавказа. Ингушские бандитские формирования, говорил Галазов, хорошо организованы и вооружены. Идут тяжелые бои в Чермене и других селах. Днем Галазов выступал по местному телевидению с речью, вызвавшей тревогу во всей республике. Он сравнил происходящее с началом Великой Отечественной войны. У Шойгу сложилось впечатление, что мало кто владел обстановкой. Было много неразберихи, и еще его удивляло, что в помещение, где собралось все осетинское руководство, вице-премьер России, прибывшие многозвездные генералы и сам министр безопасности Бзаев, врывались прямо с улицы какие-то люди и кричали, что у них убили детей, захватили и увели куда-то родителей, выгнали из дома стариков.

-Георгии Степанович, - убеждал Хижу Галазов, - вы же видите, если мы не выдадим оружия, нас разнесут.

Предсовмина Северной Осетии Хетагуров поддерживал Галазова и говорил, что надо выдать для вооружения не менее 15 тысяч автоматов. Позже станет известно, что осетинами захвачены в заложники жена и дочь начальника штаба корпуса генерал-майора Скобелева.

Галазов и Хетагуров уже впрямую требовали оружия. Нас, осетин, убивают, говорили они, а вы раздумываете, давать ли людям оружие или нет.

По распоряжению Хижи, согласованному по телефону с Гайдаром и Грачевым, были в ту же ночь развезены по райвоенкоматам и розданы 642 единицы стрелкового оружия: автоматы, пулеметы, гранатометы и боеприпасы к ним. Кроме того, выделили еще 18 боевых машин пехоты (БМП).

Но Хетагуров был недоволен. Сергей Шойгу выдал боеприпасы для нужд МВД Северной Осетии, но этого мало - своим распоряжением он выделил еще и 57 тяжелых танков Т-72. И, «вспомнил» об этом, только когда ему на следствии предъявили его письмо к командиру войсковой части. «Кто-то должен был взять на себя ответственность, я не побоялся этого сделать. Экипажи были армейскими», — пояснил Шойгу. Да, экипажи выдали, напрокат. Жители ингушских сел, увидят, что их дома крушат русские танки и танкисты тоже - русские.

Между тем толпа перед зданием Верховного Совета и Совета Министров то воодушевлялась, то затихала не сама по себе. По наблюдению генерал-полковника Саввина, она была кем-то специально организована для оказания давления. Еще одна толпа, руководимая невесть откуда взявшимся прокурорским работником, осадила учебный центр военного училища в Комгароне, шесть офицеров были захвачены и доставлены к стенке, и тогда нападавшим уступили. Забыли предупредить курсантов, охранявших оружие. Курсанты стреляли в воздух, а когда у них кончились патроны, толпа растерзала двух мальчишек, проучившихся всего полгода. В прессу ушло сообщение, что это сделали ингуши. «Известиям» пришлось потом извиняться.

ИЗ ДОСЬЕ «ИЗВЕСТИЙ»

По данным североосетинских официальных органов, на вооружении национальной гвардии и народного ополчения 826 автоматов, 23 пулемета и гранатомета, 53 единицы БТР-80, 4 единицы БМП. (Официальные данные, надо полагать, занижены).

***

Гелисханова Р.З., адвокат, (бывший адрес - Владикавказ, ул. Шмулевича, 20, кв. 27, ныне живет в Назрани):

«30 октября у нас был семинар в Минюсте. Прошел обычно. Я поехала в Ленинский РОВД. Я была поражена, что весь коридор и напротив расположенный актовый зал были завалены мешками с песком. На мой вопрос, что это такое, сотрудник ОВД ответил: «Будем обороняться против ингушей». Я была в ОВД между 12 и 12.30.

31-го утром забрали мужа и всех соседей ингушей, а около 12 дня по указанию директора «Экспериментмебель» Дзуцева моя квартира была взломана и заселена семьей омоновца».

(Во Владикавказе жили около 17 тысяч ингушей, работавших различных учреждениях и на предприятиях города.

Уже к исходу дня 31 октября большинство из них были арестованы, а в первых числах ноября не осталось ни одной семьи. Ингушский район частной застройки «Шалдон» сожжен дотла, около 600 государственных квартир со всем содержимым перешли новым хозяевам.)

НАЗРАНЬ, 31 ОКТЯБРЯ 1992 ГОДА

Площадь перед административным зданием в Назрани к началу дня была до краев заполнена народом. Многие мужчины прихватили оружие, кто охотничье, кто боевое. Цена автомата в тот день на Назрановском рынке поднялась со 150 до 400 тысяч.

Люди стали собираться еще с ночи, когда первые гонцы из Октябрьского разбудили родных. Накануне, 30 октября, днем на автобусной остановке выстрелом с крыши был убит житель Дачного молодой парень Яндиев, а вечером начался обстрел ингушских кварталов Камбилеевки и Октябрьского. Стреляли из крупнокалиберных пулеметов и то ли минометов, то ли каких-то ракетных установок. Огонь велся, похоже, с крыш многоквартирных зданий райцентра Октябрьское.

Толпы назрановцев и жителей других ингушских городков и сел объединял на площади один вопрос: нас опять убивают, за что? Молодежь требовала идти разобраться с осетинской милицией. Но, как и сама республика не была еще государством, так и толпа на площади не были боевым соединением. Люди опытные пытались остановить этот вал, но их уже никто не слушал. На «Жигулях», автобусах и «КамАЗах» они ринулись к Чермену - ближайшему селу на территории Северной Осетии. Назрановская милиция перекрыла шлагбаумом шоссе, кто-то врезался на машине в шлагбаум, после чего и самих милиционеров подхватил человеческий поток. К вечеру стало известно: на Черменском перекрестке толпа разоружила подразделение патрульно-постовой службы, захватила шесть бэтээров, отпустив российских солдат, в самом селе вступила в бой с осетинской милицией, есть жертвы с той и с другой стороны. В тот страшный день были в Чермене и разбой, и поджоги, и взятие в заложника.

Наконец-то ингуши совершили то, к чему их долго понуждали, - взялись за оружие.

По владикавказскому телевидению и в газетах Северной Осетии сообщалось: рано утром 31 октября колонна хорошо вооруженных ингушских боевиков в сопровождении бронетехники в районе села Чермен пересекла границу суверенной Северной Осетии и двинулась на Владикавказ. Одновременно отдельные бандформирования вторглись в осетинские села с флангов. Началась заранее спланированная вероломная агрессия ингушей против соседней республики. Телефонная связь с Владикавказом 31 октября оказалась прерванной и восстановилась только на следующий день. Разговоры с Хижой получались у Костоева сумбурными и заканчивались многообещающей фразой вице-премьера: «Мы шутить не будем!»...

ИЗ ДОСЬЕ «ИЗВЕСТИЙ»

Ингушская сторона, по официальным данным, к началу конфликта располагала 176 автоматами, 7 пулеметами, 5 гранатометами, 90 противотанковыми гранатами, 500 лимонками. Данные, очевидно, не учитывают стрелкового оружия, приобретенного частным образом.

Бузуртанов Иса Юнусович, проживавший в с. Камбилеевское (ныне в Назрани):

«Еще до 30-го по нашим улицам начали разъезжать БТРы, останавливаясь у осетинских домов, шла открытая раздача оружия. В ночь с 30 на 31 октября мы в полной мере осознали безвыходность нашего положения. После 22 часов Камбилеевский химзавод дал продолжительную сирену, были даны сигналы тревоги и на других предприятиях. И тут началась интенсивная стрельба по нашим домам. Первый выстрел произвел БТР, ушедший по ул. Маяковского в сторону пятиэтажек. Полоснув длинной очередью, он скрылся, и тут начали стрелять уже со всех сторон.

К утру 31 октября в начале восьмого этот ад утих. Часам к 9 прибыла делегация во главе с замом генерала Савина, как он представился, а, также Сикоев, зам. министра ВД СО ССР Куштов Якуб и Татиев Руслан. Произвели осмотр разрушенных и обстрелянных домов, поговорили с народом. Сикоев и генерал начали оправдываться, говоря, что больше обстрела не будет, виновные понесут наказание. И в этот самый момент начался очередной обстрел. Сикоев тут же занервничал, забегал, начал звонить, и немного времени спустя они уехали, оставив нас в неизвестности».

Это вряд ли была «делегация». Все четверо, надо думать, съехались с разных сторон: заместитель командующего В.Н. Саввина - генерал И. И. Каплиев, комендант Владикавказа С. И. Сикоев, председатель Сунженского райсовета Руслан Татиев и член Народного совета Ингушетии Якуб Куштов. Многие очевидцы событий вспоминают, что между Каплиевым и Сикоевым там же произошел резкий разговор.